Георгий Персиков - Дело о Чертовом зеркале
Долгое время Иван и профессор безуспешно пытались найти хоть какие-то дополнительные сведения о кладе и постоянно натыкались на информацию о таинственной карте. Информация была, а карты – не было. Наконец они свыклись с мыслью, что карты не существует и что тайну богатств Ахмет‑бей унес с собой в могилу, так и не оставив никаких записей, где же находится лаз в пещеру.
Пробовали они найти лаз в пещеру наудачу, сами. Иван провел в Черных скалах в общей сложности десять месяцев, но так и вернулся ни с чем. Отвесные скалы были покрыты глубокими трещинами и расщелинами, как морщинистое лицо дряхлого старика. Расщелины – узкие, глубокие, с острыми краями – тянулись от скалистой земли до высоких вершин. Иван несколько раз чуть не разбился, пока не пришел к тому же выводу, что и Смородинов и десятки других исследователей: найти лаз в сокровищницу без карты не представляется возможным. Либо исследователь должен быть очень, очень удачливым.
И вот наконец-то такая удача подвернулась!
Весь вечер Иван томился в своей келье, бегал взад-вперед, ожидая триумфального возвращения опекуна. Однако время шло, а экипажа Стрыльникова из окна все не было и не было видно. Наконец показался сам профессор, только шел он пешком, еле волоча ноги, опираясь на какую-то палку и сильно хромая. Иван словно окунулся в ледяную прорубь. Что случилось? Ограбили? Избили?
Он бегом спустился по винтовой лестнице и нашел приемного отца, обессиленно сидящего на ступеньках у парадного входа.
– Денис Трофимович! Что произошло?! – закричал Иван, поднимая Смородинова под мышки.
– Я… меня… – кашляя, пробормотал несчастный.
– На вас напали грабители?
– Да… то есть нет… Я упал… упал с лестницы… там скользко, грязно на лестнице было, я и упал, поскользнулся…
– Где скользко? – нахмурился Иван, продолжая тащить старика наверх по ступенькам. – У Стрыльникова? Почему же там грязно?
– Нет-нет, – быстро залепетал Смородинов, – не у него. Я… решил зайти в университет, в библиотеку… кое-что проверить… А у нас там темно и не убрано после дождя… дворник наш, Равиль, вечно грязь развезет, а потом валяется у себя в каморке… Черт возьми, как спина-то болит…
– Не сломали ли вы чего? – спросил Иван.
Рассказанная история показалась ему очень неубедительной. Он сам только сегодня был в библиотеке и ясно видел, что дворник Равиль тщательно убрал лестницу после вчерашнего дождя. Лестница и впрямь была крутовата, но перила очень прочные, так что профессор точно солгал. Зачем?
– А что Стрыльников? – наконец спросил Гусев, укладывая профессора на кушетку. – Так, сперва лед… Хотя где сейчас найдешь льда. Где тут у вас лежал барсучий жир? Давайте я вам сделаю компресс. И доктора, доктора надо позвать непременно! Енюшу Родина! Я сейчас сам за ним побегу! Завтра же открытие выставки!
Смородинов кое-как снял через голову сорочку. Вся спина его была покрыта багровыми кровоподтеками, но перелома вроде не было.
– Стрыльников… мы пообщались… Но в итоге я предпочел уйти, потому что не привык общаться с людьми, столь малосведущими в науке.
– А карта? Карту-то вы видели?
– Карту… карту… – Смородинов замолчал.
– Что карта? Настоящая?
– Думаю, что нет, – наконец сказал профессор. – И вообще, Ванюша, лучше выкинуть ее из головы. Ну сами посудите, откуда карта сокровищ Ахмет‑бея могла появиться на швейцарском аукционе? Чушь! Какая-то подделка.
Но его бегающие глаза горели таким блеском и говорил он так скомканно и смущенно, что Иван сразу все понял. Лгать Смородинов никогда не умел. Карта настоящая, в этом не может быть никаких сомнений. Но это еще не все. Скорее всего, Стрыльников повздорил со стариком и… Прямо на жилистом плече, поросшем седым волосом, Иван увидел багровый отпечаток огромной пятерни. Все вопросы отпали. Даже стало понятно, зачем старик решил скрыть это оскорбление: кто такой престарелый историк и кто такой Стрыльников? Да ко всему прочему в последнее время фабрикант оказался в немыслимой милости у власть имущих и, по слухам, получил от военного министерства миллионный подряд, да такой, что свои сталелитейные заводы, и без того одни из крупнейших в империи, собирался еще достраивать и укрупнять. Да что министр, сам государь благословил его начинания и выдал из личной казны крупную сумму… Про полицмейстера-то вообще смешно говорить. Стрыльников в управление пару раз дверь ногой открывал, все видели. А у профессора на новые штаны денег не хватает, не то что на адвоката…
– Осторожней бы вы, Денис Трофимович, – со вздохом сказал Иван, – ведь в ваши годы насмерть убиться можно! А лестница и впрямь вся мокрая была, я сам вчера чуть не сверзился! Гнать этого Равиля надо в три шеи, бездельника!
Старик тоже вздохнул, но куда горше. Он лежал на животе и не мог видеть, какой яростью и решимостью пылали глаза его ученика, накладывавшего компресс.
* * *У Ивана наконец-то все определилось. Он начал работать с удвоенной энергией и на его щеках появился румянец. Жизнь снова обрела смысл, а история с археологией снова стали важнейшими из наук, причем польза их была не призрачной, как пыль, покрывающая старые фолианты, а совершенно материальной – такой, как звон золотых дукатов и блеск драгоценных камней. «Рановато списывать со счетов историю, – думал Иван. – Я сделаю так, что она профинансирует будущее».
Быстро вспомнился подзабытый фарси, да и казавшаяся некогда скучной работа с архивами и преданьями старины глубокой теперь стала захватывающей и увлекательной. Ивану во что бы то ни стало нужно было найти «Зеркало шайтана» и начать строить аэрофлотилию, ведь теперь это вдруг стало более чем возможным.
Правда, для этого нужно было убить Стрыльникова и забрать у него карту, но это радовало Гусева еще больше. Ко всему прочему, сносить оскорбление, нанесенное фабрикантом его опекуну, каким бы нелепым тот ни был, Иван не собирался.
Долгие дни подготовки к операции пролетели в Ивановой голове как один час. На какие хитрости и подлости он только не пускался, чтобы вожделенная карта оказалась у него. Но все было тщетно, и оставалось только одно – добыть карту с боя. Что ж, это только упрощало дело.
За несколько дней до торжественной демонстрации «Золотого витязя» Иван работал в университете, помогая Смородинову проверять результаты весенней сессии. Кафедра истории находилась точно напротив ректората, и было прекрасно видно, как крутится на стуле толстый секретарь ректора Андрей. Дождавшись, пока Андрей уйдет в буфет за чаем, Гусев прокрался в приемную, взял телефон и попросил барышню на коммутаторе соединить его с усадьбой Стрыльникова. Трубку взял, скорее всего, Турнезен. Сухой тенор с сильным немецким акцентом произнес:
– Приемная господина Стрыльникова.
Иван начал говорить хрипловатым быстрым голосом:
– Передайте своему хозяину, что в Старокузнецке есть специалисты, способные дать ответ на интересующий его вопрос…
– Простите, но я не имею чести…
– Просто передайте это господину Стрыльникову, вот и все. Ему вышлют приглашение на банкет в краеведческий музей. Пусть приходит вместе с артефактом, там он получит ответы на все интересующие его вопросы.
План был очень прост. Иван хотел отвести Стрыльникова на задний двор музея, где была рассыпана куча песка. Там нанести ему удар саблей половецкого мурзы, забрать карту, а тело спрятать в песок. Затем прийти туда же ночью, вывезти труп на тележке к лесу, к Заболоцкой пади, где только что закончились раскопки, и бросить прямо в огромную трехсаженную яму. И засыпать.
Однако день пошел наперекосяк с самого утра. Иван убирал в шкаф бутылочки с чернилами, когда у стула все-таки подломилась ножка, Иван упал и вылил все три унции чернил прямо на свое парадное платье, приготовленное для сегодняшнего мероприятия. Второй и последний приличный комплект одежды Иван отдал прачке. Оставался только рабочий вариант, в котором работали на раскопках. Идти в нем на выставку было неприлично, да и коленки на штанах уже давно вытерлись до зеркального блеска. Гусев долго ходил по комнате взад и вперед, пытаясь изобрести выход из сложившегося положения. Ответ пришел сам собой, вместе с соседом по этажу Емелей Чудовым. Он постучался к Ивану, не дожидаясь ответа, отворил дверь и, просунув в щель свою чубатую голову, громко сказал:
– Здорово живешь, Иванушка!
– Да не особенно, – буркнул Иван в ответ.
– Солнышко встало давно, а ты все в исподнем ходишь. Чего случилось-то?
– Да платье чернилами залил. Идти не в чем. Впрочем, неважно. Говори, чего пришел, без тебя тошно, – так же невежливо отвечал Иван.
– Дай рубалек, братец! – простонал Чудов. – С похмелья помираю, а жалованье только завтра выплатят! А мы вчерась все с ребятами прогудели! Чего хочешь дам! Завтра ж и верну все подчистую!
![Алексей Туренко - Крым 2.0 [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
